Пресса о проекте

Российская газета: Оксана, чем для вас была работа над этим фильмом? Почему согласились сниматься именно в нем, ведь, наверняка были еще предложения.

Оксана Акиньшина: За время съемок чуть-чуть подразгрузилась от домашнего быта. А согласилась потому, что все совпало. Звонок с предложением, малое количество дней по срокам - в тот момент мама могла посидеть с ребенком. Так сложились обстоятельства. И я  сказала о’кей. К более долгим проектам, чтобы оставлять сына на большой срок, я была не готова.РГ: Подход к роли с рождением ребенка у вас как-то изменился?

Акиньшина: Я стала более спокойная. Меньше подвержена эмоциям. Не так нервничаю по пустякам. Я, конечно, осталась своеобразным человеком. Но менее импульсивная. Для окружающих я имею в виду. А так больше ничего не изменилось. Все осталось по-прежнему.

РГ: Какая черта больше всего задела вас  в вашей героине - Варе.

Акиньшина: Обида. Мне было обидно за то, что ей столько всего приходится преодолевать, и все время нужно быть сильной.

РГ: Вы брали сына с собой на съемки?

Акиньшина выстраивает руками барьер.

РГ: Многие актрисы берут.

Акиньшина: У меня другой ребенок. У него свой социум. Ему туда дорога закрыта.

РГ: У вас в картине по роли тоже маленький сын - Вовка.

Акиньшина: Не такой маленький, как мой.  Ему 7 лет.

РГ: На отношение к нему материнские чувства повлияли.

Акиньшина: Мы с ним дружили.  Но пока ты сама не станешь матерью,  достоверно материнские чувства изобразить невозможно. Их нет в глазах.

РГ: А как работалось с Еленой Кореневой, которая играла вашу маму?

Акиньшина: Хорошо.  Было особое понимание в плане происходящих вокруг действий. Энергетически были одного с ней настроя.

РГ: Я слышала, что она вначале хотела отказаться. Потому что по ходу сюжета ее героиня тяжело заболевает.

Акиньшина: Да, но, видимо, потом как-то втянулась.

РГ: Вы в сериалах не так много снимаетесь.

Акиньшина: Я вообще снимаюсь редко.

РГ: Над этой  мелодрамой - "Метель" -  рыдало полстраны

Акиньшина: Наверное… Бабушки  плакали….  Жалели меня.

РГ:  Вы сами-то себя, то есть свою героиню, жалели?

Акиньшина: Я себя в жизни жалею. А героев-то чего жалеть?

РГ: А в жизни-то чего себя жалеть?

Акиньшина: Просто люблю этим заниматься.

РГ: Сами-то вы  мелодрамы смотреть любите?

Акиньшина: Не наши. Американские.

РГ: Мелодрама, которая затронула в последнее время?

Акиньшина: Я сейчас пересмотрела "Куда приводят мечты" (фантастическая мелодрама Винсента Уорда, поставленная по одноименной книге Ричарда Мэтисона, удостоенная премии "Оскар" - Прим. С.А.)?

РГ:  И бывает, что вы плачете, когда смотрите фильмы?

Акиньшина: Иногда плачу (без тени иронии).

РГ:  Над "Куда приводят мечты" плакали?

Акиньшина: Да, в какой-то момент. Хотя мне кажется, что этот фильм не для того, чтобы вызвать слезы. Есть такие фильмы - не вызывающие слез, но глубоко затрагивающие душу.

РГ: А фильм "Метель" вы бы смотрели, если бы в нем не снимались?

Акиньшина: Я почти не смотрю русское кино.

РГ: И "Стиляги"?

Акиньшина: Я не говорю, что вообще. Я смотрю  фильмы своих друзей-режиссеров.

РГ:  Я уверена, что многие молодые актрисы завидовали вам из-за такой роли, как в фильме "Стиляги" -   о подобной можно только мечтать.

Акиньшина: Да я сама себе завидую. Я об этом проекте дурного слова не скажу. Специально  посмотрела фильм во второй раз. И тогда он мне даже больше понравился, чем в первый. Потому что после первого просмотра я была ошарашена. Это были странные эмоции, которые бывают очень редко. Видимо, только тогда когда проект получается.

РГ: Роль Полины - "Пользы", по-моему, для женщины просто роскошь. Такие платья, костюмы. Стрелки пришлось на ногах рисовать.

Акиньшина: Там, конечно, круто было. Но это же неудобно все. Чулки, голые ноги, бретельки, белье, корсеты… Просто, когда снимаешься полгода в таких платьях, чуть привыкаешь. А так - все равно непросто.

РГ: Есть женщины, которые носят такую одежду всю жизнь.

Акиньшина:  (Машет руками). Это не про меня.

РГ: Сцена в  "Стилягах", когда вы  - замученная мать младенца - кричите на кухне: "Я же просила "Тихо!". В обычной  жизни с ребенком так бывает?

Акиньшина:  Да, этот кадр смотрят все мои знакомые, и все его выделяют. Я могу так крикнуть в жизни, и даже время от времени это случается.

РГ: Вы говорите, что почти не смотрите русское кино. Но у вас есть опыт работы с зарубежными режиссерами…

Акиньшина:  Я не говорю, что не смотрю, потому что просто не могу всерьез произносить: "мы", "наши артисты". Посмотрите на иностранных артистов и на наших.

РГ: Почему? У нас не умеют делать звезд. Или знаменитости не умеют правильно работать и себя подавать?

Акиньшина: Наши актеры - менее органичны. У наших актеров другая школа, У нас они - либо типажи, либо слишком театральны, что мало всегда сочетается с кино. Мне иногда кажется, что у нас настоящие артисты существуют только в антрепризе… И подход к профессии, и тактика… Что говорить, если звезды приезжают на площадку - я не говорю сейчас про себя -  и ведут себя так, как артистам не позволено.

РГ: Я не считаю, что наши актеры менее органичны, но полагаю, что они существуют в других условиях - системы, которая не помогает проявиться их таланту, а наоборот.

Акиньшина: Просто для наших актеров должно существовать наше, настоящее полнометражное русское кино. Без того, что мы хотим быть такими же, как в Голливуде. Невозможно уже!  Французы не стремятся снимать такое кино, как в Америке. Точно так же, как итальянцы или испанцы. Они снимают свое собственное. А мы пытаемся, чтобы у нас были такие же "сиськи", как в Голливуде.

РГ: А что могло бы отличать русское кино?

Акиньшина: Послушайте, у нас был какой-то определенный стиль, который в какой-то момент прервался. И все начало развиваться в невозможном направлении…

РГ: Вот вы сказали: "я не говорю про себя". А скажите. Вот вы - актриса - молодая, красивая, талантливая. Что с вами будет дальше при такой системе?

Акиньшина: Бухгалтером пойду работать.

РГ: Ну это вряд ли. Может, вы выучите иностранный  язык?

Акиньшина: Если я и выучу, то здесь жить не буду.

РГ: А за границей?

Акиньшина: Я поснималась бы там. В европейском большом  кино чувствуешь себя, как дома. Оно подобно нашему -  тому, что было прежде. Профессиональные люди. Четко работают. Сплоченнее. У нас очень редко на проектах бывает такая  семейная объединенная ситуация.  Раньше была. Вот на моей памяти  - в первом фильме, где я снималась "Сестры".  И в  "Стилягах". Но это …(показывает пальцами, как мало).

РГ: Что тогда будет с вами дальше? Чего бы вы хотели?

Акиньшина: Обрести сейчас свое место в жизни.

РГ:  Я ждала конкретного ответа, например, сняться в следующем проекте у Тодоровского-младшего.

Акиньшина:  Это конкретный ответ. А снова сняться у Тодоровского - невозможно. Потому что он не снимает в своих фильмах одних и тех же артистов. И тем более он сейчас в Америке.

РГ: Есть другие режиссеры такого же уровня.

Акиньшина: Поймите, я бы снялась у Тодоровского. Просто как по мне, так в плохом кино  можно сниматься только ради денег. Сейчас  все снимаются в плохих проектах - зарабатывают деньги. А в хороших - снимаются друзья, друзья и друзья. Все друг друга знают… Просто все перешло границы морали.

РГ: Вот ваша жизнь, карьера… Вам чуть за 20, а фильмография  большая и очень приличная…

Акиньшина:   Да что вы! Я снимаюсь один раз в год. Максимум!

РГ: …глава "Личная жизнь" - вообще прекрасная. Там такие люди…  Акиньшина:  (Смеется).

РГ:… Шнур, например. Тоже можно позавидовать. Многие актрисы выходят замуж, рожают ребенка, и все - растворяются.

Акиньшина:  Я - нет. Это не про меня.

РГ: Но я так поняла, что сыном вы занимаетесь сами, без нянь, без помощников.

Акиньшина: Не могу никому его доверить.

РГ: Заговорят, мол, вот Акиньшина, стала вся такая правильная? То была девочка-скандал, как Земфира… Вы, кстати, по-прежнему, любите песни Земфиры?

Акиньшина:  Да, по-прежнему.  Год назад, беременная, танцевала на ее концерте в Питере. Я думаю, что останусь девочкой-скандалом. Я потеряла какую-то свою собственную легкость с тем, что я стала спокойная. Не хочу быть такой! Возвращаюсь к себе.

РГ:  Но можно быть спокойной и легкой. Мне интересно, в какого рода проектах я вас увижу.

Акиньшина: Я не знаю. Пока ни в каких.

РГ:  Я слышала, что Шнур сейчас пишет книгу…

Акиньшина:  Ничего не знаю об этом человеке с того момента, как мы пожали друг другу руки и разошлись.

РГ: А интересно было бы почитать?

Акиньшина: Вряд ли…