Ингеборга Дапкунайте в спектакле Максима Диденко летает, как Любовь Орлова в фильме Григория Александрова
Маруся Котова из «Утомленных солнцем», Анна Николаевна из «Морфия», Марион Диксон из «Цирка», а также… Князь Мышкин из «Идиота» и Майкл Джексон из «Пьяной фирмы». Роли в театре и в кино Ингеборги Дапкунайте разнообразны и ярки, как и она сама. Может быть, в этом кроется одна из причин, почему актриса так востребована. О самых громких и обсуждаемых премьерах сезона с ее участием — наш разговор с ней.
Вы так улыбаетесь все время хорошо. Вы всегда так или «жизнь заставила»?
Ингеборга Дапкунайте: Думаю, что всегда. Потому что меня еще в детстве родители научили: когда я кого-то встречаю, то должна улыбаться и громко говорить «Здравствуйте!» По-литовски — «Лабас»! И папа был такой же. У нас была дружная семья, и дети росли в любви. Может быть, поэтому.
А улыбка вам помогает? Например, когда не знаешь, что сказать — просто улыбаешься и все!
Ингеборга Дапкунайте: Я не думаю о том, что улыбаюсь. Просто так существую. И, кстати, я улыбаюсь не всегда.
Когда вы готовились к спектаклю «Цирк», премьера которого недавно состоялась в Театре Наций, считали, что будете играть Любовь Орлову или Марион Диксон? Режиссер Максим Диденко как ставил задачу?
Ингеборга Дапкунайте: У нас была так называемая партитура. Максим пришел уже достаточно подготовленный — сделал «раскадровку» спектакля и знал, каким он будет визуально. Постановка достаточно сложная технически. И если бы Максим и наш художник Маша Трегубова не были готовы заранее и не имели схемы, то мы бы не смогли его сделать за такой короткий период времени — за два месяца. И это еще очень много. В Англии репетируют за четыре недели, и в Америке — так же.
И как можно все запомнить за это время — текст, движения?
Ингеборга Дапкунайте: Это и есть профессия
Но в это же время и другие проекты — как совместить?
Ингеборга Дапкунайте: Нет. Мне тогда было бы очень трудно. У меня был только один небольшой параллельный проект. Он у меня отнял дня четыре.
Я была шокирована теми трюками, которые вы исполняете под куполом — после спектакля даже звонила пресс-секретарю, уточняла — сами ли вы их делаете или дублерша? Вы, конечно, проявляли себя с этой стороны в телешоу, но все-таки тут зритель видит все своим глазами в реальности, а не на экране.
Ингеборга Дапкунайте: У меня были потрясающие преподаватели — мастера своего дела. Я с ними работала: ездила в Измайлово, в Центр циркового искусства, где артисты цирка готовят номера. И мы тренировались. Меня вначале просто подняли на лонже, потом — повыше, затем — совсем высоко. И учили как балансировать… Все постепенно.
Вы в прекрасной физической форме. Я так понимаю, что вы перед спектаклями проходите специальные тренинги?
Ингеборга Дапкунайте: Разогрев. Нельзя выходить на сцену в спектакле, который требует большой физической подготовки, без разогрева — потянете мышцы. 40 минут разминаемся с педагогом. Я всегда занималась спортом, мне это нравится.
Вы брали для «Цирка» специальные уроки вокала? Вы же окончили консерваторию?
Ингеборга Дапкунайте: Это не имеет отношения к моему пению. Потому что в Литве актерский факультет находится в консерватории — теперь это называется музыкальная академия. И наш был на Кафедре хорового и театрального искусства.
То есть, вас там петь не учили?
Ингеборга Дапкунайте: Конечно, учили. И имело значение то, что мы занимались вместе с музыкантами. В итоге это оказало на нас влияние. Но в спектакле у нас прекрасный музыкальный руководитель Армен Погосян и педагог по вокалу Арина Зверева.
Как быть кинодивой? Как Любовь Орлова на вас повлияла?
Ингеборга Дапкунайте: Как ни странно, я смотрела больше на американских актрис, потому что по сюжету героиня — американка, которая приезжает в Россию. Я изучала американских див 30-х годов, чтобы соответствовать. Марион Диксон — это, как пишут, переиначенное Марлен Дитрих. Но фильм «Цирк» для спектакля это лишь вдохновение. Все равно это же видение Максима Диденко, это его рассказ, как художника, который он ведет вместе с художником Марией Трегубовой, Иваном Кушниром — композитором, Костей Федоровым — драматургом, Ильей Стариловым — видеохудожником. Спектакль — это сложносочиненный организм. Я уже не говорю обо всех актерах, потому что, в конечном итоге, ими заполняется схема. И еще важно сказать о Евгении Миронове, который пришел и как всегда дал нам всем прекрасные советы. Я не устаю повторять, что он — невероятный художественный руководитель.