— Да, я похож на отца внешне. И горжусь этим. Но характеры у нас разные. Он, строгий, я мягкий. Отец сконцентрирован на работе. Для него главное – сцена.
У нас совершенно разные предпочтения в музыке. Раньше отец все твердил мне, чтобы пел романсы, мол, в нашей стране это направление любят, а то, чем я занимаюсь, полное фуфло. Может, и был прав. То, что я делал лет десять – пятнадцать лет назад, слушать и правда тяжело. Но я никогда не любил романсы. А когда жребий выпал перевоплотиться в Александра Малинина, пришлось петь. О чем совсем не жалею. После эфира отец позвонил, сказал, что ему понравилось, чувственно, не ожидал от меня такого, увидел с другой стороны, советовал не останавливаться после окончания шоу.
Кажется, за 33 года отец впервые меня похвалил. Ему никогда ничего во мне не нравилось: не так свистишь, не так играешь, не так поешь, не так одеваешься. Критиковал все. Вечно я какой-то затюканный был. И вдруг, на его взгляд, что-то сделал хорошо. Я даже крылья расправил. Ему поверил. Почувствовал внутреннюю силу. Когда ребенок общается с отцом, ощущает единение с ним, ему проще идти по жизни.
Это был его первый звонок за проект. До этого он только поставил мне лайк в соцсетях за образ Шарля Азнавура. А теперь наше общение сдвинулось с мертвой точки. Дай бог. Мы переписываемся эсэмэсками, в соцсетях, хорошо, что они появились – можно картиночку прислать, ссылку кинуть. Отец дает советы по вокалу, обсуждает образы. Но все не находится времени пересечься. То у него концерты, то у меня съемки.